Неточные совпадения
— Все так, все так, — пробормотал он, — уж эти мне
проводники! чутьем слышат, где можно попользоваться, будто без них и нельзя найти дороги.
— Да никакого толку не добьетесь, — сказал
проводник, — у нас бестолковщина. У нас всем, изволите видеть, распоряжается комиссия построения, отрывает всех от дела, посылает куды угодно. Только и выгодно у нас, что в комиссии построения. — Он, как видно, был недоволен на комиссию построенья. — У нас так заведено, что все водят за нос барина. Он думает, что всё-с как следует, а ведь это названье только одно.
— Да где ж тут?.. да как добиться какого-нибудь <толку>? — сказал Чичиков своему сопутнику, чиновнику по особенным поручениям, которого полковник дал ему в
проводники.
Самгин лег, но от усталости не спалось, а через две остановки в купе шумно влез большой человек, приказал
проводнику зажечь огонь, посмотрел на Самгина и закричал...
— У меня термос, сейчас
проводник принесет стаканы, — говорил он, любовно надевая новенькие светлые брюки. Клим спросил...
«Сейчас начнет говорить», — подумал Самгин, но тут явился
проводник, зажег свечу, за окном стало темно, загремела жесть, должно быть, кто-то уронил чайник. Потом в вагоне стало тише, и еще более четко зазвучал сверлящий голосок доцента...
— Дайте спичку, — жалобно попросил сосед Самгина у
проводника; покуда он неловко закуривал, Самгин, поворотясь спиной к нему, вытянулся на диване, чувствуя злое желание заткнуть рот Пыльникова носовым платком.
Где замечала явную ложь, софизмы, она боролась, проясняла себе туман, вооруженная своими наблюдениями, логикой и волей. Марк топал в ярости ногами, строил батареи из своих доктрин и авторитетов — и встречал недоступную стену. Он свирепел, скалил зубы, как «волк», но
проводником ее отповедей служили бархатные глаза, каких он не видал никогда, и лба его касалась твердая, но нежная рука, и он, рыча про себя, ложился смиренно у ног ее, чуя победу и добычу впереди, хотя и далеко.
Он, конечно, пришел познакомиться с русскими, редкими гостями здесь, как и тот майор, адъютант губернатора, которого привел сегодня утром доктор Ведерхед…» — «
Проводник ваш по колонии, — сказал Вандик, — меня нанял ваш банкир, с двумя экипажами и с осьмью лошадьми.
Однако я устал идти пешком и уже не насильно лег в паланкин, но вдруг вскочил опять: подо мной что-то было: я лег на связку с бананами и раздавил их. Я хотел выбросить их, но
проводники взяли, разделили поровну и съели.
Проводник, со всею якутскою учтивостью, отламывает от дерева сук, отрубает ножом ветви и подает мне посох.
Мы послали одного из русских
проводников туда привести лодку почтовую, а сами велели Тимофею готовить обед: щи, вчерашнюю утку.
Проводники поклонились мне и мгновенно осушили свои кружки, а двое мальчишек, которые бежали рядом с паланкином и на гору, выпили мою.
Везде мох и болото; напрасно вы смотрите кругом во все стороны: нет выхода из бесконечных тундр, непроходимых без
проводника.
Проводники вдруг остановились у какого-то домика, что-то крикнули, и нам вынесли кружки три вина.
За мной мчится паланкин;
проводники догнали меня и поставили носилки на землю.
Прежде нежели я сел на лавку,
проводники мои держали уже по кружке и пили. «A signor не хочет вина?» — спросил хозяин.
Тоска сжимает сердце, когда проезжаешь эти немые пустыни. Спросил бы стоящие по сторонам горы, когда они и все окружающее их увидело свет; спросил бы что-нибудь, кого-нибудь, поговорил хоть бы с нашим
проводником, якутом; сделаешь заученный по-якутски вопрос: «Кась бироста ям?» («Сколько верст до станции?»). Он и скажет, да не поймешь, или «гра-гра» ответит («далеко»), или «чугес» («скоро, тотчас»), и опять едешь целые часы молча.
Мы туда и повернули, и обманутые
проводники вдруг замолчали.
Все они, на разных языках, больше по-французски и по-английски, очень плохо на том и другом, навязывались в
проводники.
Он обогнал вьючных лошадей, обогнал
проводников, даже собаку, и все еще, с распростертыми руками, в каком-то испуге, несся неистово в гору.
«English garden» («Английский сад»), — говорили
проводники.
И наши поехали с
проводниками, которые тоже бежали рядом с лошадью, да еще в гору, — что же у них за легкие?
Наконец
проводник остановился перед одной дверью и указал нам войти туда.
«А за эту?» — сказали
проводники.
Дорогой навязавшийся нам в
проводники малаец принес нам винограду. Мы пошли назад все по садам, между огромными дубами, из рытвины в рытвину, взобрались на пригорок и, спустившись с него, очутились в городе. Только что мы вошли в улицу, кто-то сказал: «Посмотрите на Столовую гору!» Все оглянулись и остановились в изумлении: половины горы не было.
Наши
проводники залезли к нам погреться; мы дали им по стакану чаю, хотели дать водки, но и у нас ее нет: она разбилась на Джукджуре, когда перевернулись две лошади, а может быть, наша свита как-нибудь сама разбила ее…
«Да, это не то вино, что подавали
проводникам: это положительно хорошая мадера».
Мимо меня проскакала, на небольшой красивой лошадке, плотная барыня, вся в белой кисее, в белой шляпе; подле, держась за уздечку, бежал
проводник.
К нам пристал индиец, навязываясь в
проводники.
Дорогу эту можно назвать прекрасною для верховой езды, но только не в грязь. Мы легко сделали тридцать восемь верст и слезали всего два раза, один раз у самого Аяна, завтракали и простились с Ч. и Ф., провожавшими нас, в другой раз на половине дороги полежали на траве у мостика, а потом уже ехали безостановочно. Но тоска: якут-проводник, едущий впереди, ни слова не знает по-русски, пустыня тоже молчит, под конец и мы замолчали и часов в семь вечера молча доехали до юрты, где и ночевали.
Подъезжаете вы к грязному пространству: сверху вода;
проводник останавливается и осматривает, нет ли объезда: если нет, он нехотя пускает свою лошадь, она, еще более нехотя, но все-таки с резигнацией, без всякого протеста, осторожно ступает, за ней другие.
Он много рассказывал любопытного о них. Он обласкал одного чукчу, посадил его с собой обедать, и тот потом не отходил от него ни на шаг, служил ему
проводником, просиживал над ним ночью, не смыкая глаз и охраняя его сон, и расстался с ним только на границе чукотской земли. Поступите с ним грубо, постращайте его — и во сколько лет потом не изгладите впечатления!
С вида кажется невозможным войти в эту стену; между тем там проложены тропинки, и любопытные, с
проводниками, беспрестанно отправляются туда.
Меня понесли дальше; с
проводников ручьями лил пот.
К крышке ее приделана посредине толстая жердь, которую
проводники кладут себе на плечи.
Поговорив немного с хозяином и помолчав с хозяйкой, мы объявили, что хотим гулять. Сейчас явилась опять толпа
проводников и другая с верховыми лошадьми. На одной площадке, под большим деревом, мы видели много этих лошадей. Трое или четверо наших сели на лошадей и скрылись с
проводниками.
Проводник еще что-то сказал ей такое, что засмеялись не только женщины, но и часовой, и обратился к Нехлюдову.
Пройдя площадь с церковью и длинную улицу с ярко светящимися окнами домов, Нехлюдов вслед за
проводником вышел на край села в полный мрак.
Но
проводник Нехлюдова не смутился строгостью часового.
Они с любопытством оглядывали при свете фонаря Нехлюдова и его
проводника.
Утром я отпустил обоих
проводников. Тут случилось довольно забавное происшествие. Я дал им каждому по 10 рублей: одному — 10 рублей бумажкой, а другому — две пятирублевые. Тогда первый обиделся. Я думал, что он недоволен платой, и указал ему на товарища, который явно выказывал удовлетворение.
Оба моих
проводника объяснили мне, что, если во время штиля туман вдруг перестает моросить и начинает подниматься кверху и если при этом раскатистое эхо исчезает, надо ждать весьма сильного дождя.
За каждым изгибом реки я думал, что увижу юрты, но поворот следовал за поворотом, мыс за мысом, а стойбища нигде не было видно. Так прошли мы еще 8 км. Вдруг меня надоумило спросить
проводника, сколько верст еще осталось до Бей-си-лаза-датани.
По пути нам встречалось много мелких речек, должно быть, притоки реки Пия. Плохо, когда идешь без
проводника: все равно как слепой. К вечеру мы дошли до какой-то реки, а на другой день, к двум часам пополудни, достигли третьего перевала.
Около устья реки Давасигчи было удэгейское стойбище, состоящее из четырех юрт. Мужчины все были на охоте, дома остались только женщины и дети. Я рассчитывал сменить тут
проводников и нанять других, но из-за отсутствия мужчин это оказалось невозможным. К моей радости, лаохозенские удэгейцы согласились идти с нами дальше.
Я попросил его проводить нас, на что он охотно согласился. Мы купили у них сохатиного мяса, рыбы, медвежьего сала и пошли дальше. Пройдя 3 км, я спросил
проводника, далеко ли до юрты.
Шли мы теперь без
проводника, по приметам, которые нам сообщил солон. Горы и речки так походили друг на друга, что можно было легко ошибиться и пойти не по той дороге. Это больше всего меня беспокоило. Дерсу, наоборот, относился ко всему равнодушно. Он так привык к лесу, что другой обстановки, видимо, не мог себе представить. Для него было совершенно безразлично, где ночевать — тут или в ином месте…
Стрелки так и сели и начали ругаться. Оказалось, что наш
проводник не имел никакого понятия о верстах. Об этом удэгейцев никогда не следует спрашивать. Они меряют расстояние временем: полдня пути, один день, двое суток и т.д.
Таза Китенбу (так звали нашего нового знакомого) изъявил согласие быть
проводником.